Несмотря на обширность гарема Фредерика и разнообразие тамошних обитательниц, я в одночасье попала в число баронских любимиц. Он многому меня научил (здесь стоило бы покраснеть, но я уже не считала нашу связь постыдной), а вот потом мне стало недостаточно только его ласк. Правда, мужчин в моем вкусе в замке не было, лишь иногда кто-то проезжал мимо и мне удавалось урвать кусочек новой страсти.

Затем я услышала на улице Фальдорфа ехидное замечание в свой адрес (мол, баронская подстилка едет), увидела стыд и боль в глазах мамы, заглянув домой с подарками. Тогда впервые в разум закралось осознание некоей неправильности моего положения. Следующим «открытием» стало понимание того, что Фредерик не привлекает меня более. Но и это пришлось скрыть и преодолеть: отставная любовница – непривлекательная «должность». Благо барон был чародеем и предотвращал возможную беременность, поэтому меня с ним ничто крепко не связывало.

Кроме того, передо мной вырисовывалась незавидная перспектива так и остаться никем – то есть просто шлюхой (и чем старше, тем дешевле). Меня могли выкинуть, когда вздумается, вернее, когда я наскучу своему господину. Фредерик ради смеха научил меня писать, читать, даже преподал основы магии, разглядев во мне талант (и откуда бы ему взяться?). Я же взялась со всем усердием помогать нашей знахарке. Вообще-то Грейс отличная целительница, разносторонне образованная, любопытная, решительная, хоть и не наделенная впечатляющим колдовским даром. Несмотря на закоснелость взглядов в нашей глуши, она активно практиковала хирургию, но и проверенные народные методы не оставляла без внимания. Таким образом, у меня появился шанс освоить ремесло, с которым точно не пропадешь. Решив не останавливаться на достигнутом, я уговорила Фредерика научить меня заживляющим раны заклинаниям. Довольно скоро в Сантаре стало на одного врачевателя больше.

**

Совершенно неожиданно барон изменил отношение к моей деятельности: закрыл библиотеку, прекратил практические занятия магией, даже отнял хирургические инструменты (набор мне подарила Грейс на шестнадцатилетие) и ввергнул меня в глубины гарема. Почему? Что он заподозрил? В тот момент у меня не было никаких замыслов, но недели, проведенные без дела взаперти, среди шипения завистливых одалисок второго плана, стали хорошей почвой… Конечно, я решила сбежать!

Проведя столько времени в обществе разномастных красоток и охранников-евнухов, постоянно плетущих интриги и строящих козни друг другу, я узнала о существовании такой занятной штуковины, как гаррота. Это мне пригодилось, ведь не могла же я прикончить Фредерика магией, не овладев смертоносными заклинаниями (книги хранились под замком в отдельном шкафу). К тому же мастер его уровня наверняка ощутил бы попытку, да и защитных амулетов у него имелось немало.

Почему я отважилась на убийство? Однажды мне пришлось стать свидетельницей расправы над бежавшей и пойманной наложницей, которую выпороли у позорного столба. Мой хозяин не был зверем, но порой проявлял чрезмерную жестокость. Девчонку мы с Грейс тогда выходили, но место ей после этого было в коровнике. Кто мог знать, не решит ли разъяренный Фредерик и мне исполосовать спину, если изловит?

Месяц или два ушли на подготовку: сначала я подулась для вида, а потом снова стала паинькой, покладистостью усыпляя бдительность барона и потихоньку собирая вещи.

**

И вот, где-то в начале весны, я поняла – пора. Весь день я очаровывала Фредерика, строила глазки и трясла сиськами. Вполне ожидаемо вечером мои заигрывания принесли плоды: господин удостоил меня совместным ужином, а потом указал на постель. Я покорно разделась и легла в ожидании, незаметно сунув импровизированную гарроту под подушку. Барон взобрался на меня… Ох, как же он мне опротивел! Чего мы только не вытворяли в ту долгую ночь. Наконец Фредерик захрапел. Подождав немного, я, затаив дыхание, вытащила свое оружие и придушила его. Он вяло пытался сопротивляться, но быстро затих, доставив мне тем самым непередаваемое облегчение. Содеянное так поразило меня, что я не додумалась пощупать пульс или приложить к губам зеркальце…

А дальше все понеслось как в горячечном бреду. Я суетливо оделась, забрала баронский посох, семьдесят золотых, оказавшихся в ящике стола, и свой хирургический набор, обнаружившийся там же. Походную сумку я уложила загодя, послушный ослик ждал меня в стойле, оставалось зайти к Грейс. Странно, но целительница не осудила моего поступка, лишь грустно посмотрела в глаза, обняла на прощание и дала письмо в баронство Штейн, растолковав, что это мой шанс на достойную жизнь. И я покинула Фальд. К моему стыду, навестить родных смелости не хватило.

По землям Сантаре я буквально летела, стремясь поскорее покинуть их (ишак взбунтовался, но в итоге мы договорились), а перейдя границу, начала наслаждаться дорогой, свободой и неспешностью поступи расслабившегося ослика. Не могу надышаться! Словно какая-то неведомая часть меня едва не умерла, запертая в золоченой, удобной, но тесной клетке, а теперь медленно оживала.

На первом же привале выяснилось, что походной жизни необходимо долго и кропотливо учиться. Не беда – я любила узнавать новое. С трудом поставив палатку, я плюнула на ужин – перекусила всухомятку – и завалилась на одеяло, решив при свете фонаря ознакомиться с письмом. Я бы вскрыла послание еще днем, если б не была заворожена красотами окружающего мира.

Я перечитывала не раз и не два, но все оставалось по-прежнему: теперь маленькая Клодия – наследница Ларса фон Штейна. Грейс уступила свой титул мне. Жаль, она не обмолвилась ни словом сразу, я бы кинулась ей в ноги.

Сон долго не шел: непривычные звуки, запахи, впечатления от всего пережитого не давали уснуть до первых петухов – лишь тогда я задремала.

От Сантаре до Штейна около двадцати дней пути и множество деревень, городков и замков. Я не спешила, хотя чувствовала, будто что-то заставляет меня идти в определенном темпе, не дозволяя опоздать. Описывать этот переход нет смысла, скажу только – теперь я мастерски ставлю палатку, разжигаю костер с одного взмаха кресала, готовлю на нем съедобную пищу, мои ноги привыкли к продолжительной ходьбе, я чуть-чуть загорела, подружилась со своим «скакуном» и не завела ни одной интрижки по дороге.

**

Вот и замок Штейн! Потрясающе величественный, гораздо внушительнее Фальда, но сильно запущенный… надо привести его в порядок, отремонтировать, почистить, и он будет прекрасен. У ворот собиралась какая-то публика. Ого, неужели это все наследники?

**

Сейчас вечер, и я могу написать о дневных событиях. Действительно многие из приехавших одновременно со мной людей являлись наследниками фон Штейна. Нас пятеро: лорд Сореал де Монте (безнаследный сын), маг Айден Фин-Сеал, следопыт Отэк, алхимик Шаод и я, в недавнем прошлом шлюха, – вот это компания! Попробую передать свои первые впечатления о новоявленных землевладельцах.

Барон де Монте, поначалу вызвавший у меня неприятные ассоциации с Фредериком, оказался неплохим парнем. Иногда он излишне принципиален, бывает, давит своим титулом и авторитетом, но при этом честен и мужественен. К сожалению, Сореал – истинный представитель младших дворян: скучающий взгляд полуприкрытых глаз не задерживается ни на чем, движения ленивы, даже странно, почему он еще не расплылся и не осел на каком-нибудь диване.

Айден красив, но нелеп: чересчур женственный и субтильный. Юноша абсолютно не от мира сего и полностью погружен в свои иллюзии. Особое мое внимание привлек чудный посох в его руках – с тонкой резьбой по всей длине и навершием в виде ажурной клетки.

«Эти двое не будут управлять баронством, по крайней мере, примут в этом минимальное участие. Им явно неинтересно, они привыкли жить на готовом», – подумалось тогда мне.

Шаод невзрачен, сейчас понимаю, что даже не помню его лица, хотя прекрасно вижу, как наяву, вместительный потертый чемодан с алхимическими принадлежностями, даже формы некоторых баночек и колбочек у него на поясе, но вот физиономию хозяина – нет.